Премьер-министр Израиля постоянно ходит на допросы. Теперь еще и по делу, известному как «Катаргейт» Его сотрудников подозревают в работе на Катар, где укрываются лидеры ХАМАС
Полиция Израиля 31 марта допросила премьер-министра страны Биньямина Нетаниягу по делу о коррупции в его канцелярии. Дело известно как «Катаргейт». Оно началось в феврале 2025 года с журналистского расследования Офера Хадада с 12-го канала израильского телевидения. Журналист назвал троих сотрудников канцелярии Нетаниягу, которые получали деньги от Катара в обмен на продвижение интересов эмирата — это Срулик Эйнхорн, Йонатан Урих и Эли Фельдштейн.
Между Израилем и Катаром нет официальных дипломатических отношений, но имеются интенсивные деловые и политические связи. Катар — один из посредников в переговорах между Израилем и террористами ХАМАС. Вместе с тем он основной спонсор ХАМАС и других исламистских организаций по всему миру — прежде всего через сеть «Братьев-мусульман», которая уже несколько десятилетий находится под покровительством катарской эмирской династии Аль Тани. Многие видные функционеры ХАМАС живут в Катаре.
Разоблачения Хадада вызвали в Израиле политический скандал. Оппозиционные депутаты кнессета направили запрос в Службу общей безопасности (ШАБАК) с требованием провести официальное расследование. В конце февраля юридическая советница правительства (этот пост соответствует должности генпрокурора в других странах) Гали Бахарав-Миара распорядилась, чтобы ШАБАК и полиция открыли дело. Суд запретил разглашать его обстоятельства.
Как следует из расследования 12-го канала, американский лоббист Джей Футлик, зарегистрированный в США как агент Катара, получал деньги от катарского правительства и переводил их израильскому бизнесмену Гилю Биргеру, а тот платил Фельдштейну. Биргер настаивает, что именно Футлик был заказчиком, а он лишь помогал по старой дружбе с переводом денег.
Все трое фигурантов «Катаргейта» также являются фигурантами другого громкого дела — об утечке секретных сведений, связанных с войной в секторе Газа. Это дело началось осенью 2024 года. В британской газете The Jewish Chronicle вышла заметка, в которой утверждалось, что лидер ХАМАС Яхья Синвар намеревался, прикрываясь израильскими заложниками, бежать из Газы в Египет, а оттуда в Иран. Вскоре в немецкой газете Bild вышла заметка о том, что Синвар затягивает войну и переговоры о ее завершении. Bild ссылался на некий документ, обнаруженный израильскими военными на компьютере, который якобы принадлежал Синвару.
Заметку в The Jewish Chronicle впоследствии удалили, признав полностью сфабрикованной. Что касается материала Bild, ЦАХАЛ официально заявил, что документ, на который ссылалась газета, был не планом, утвержденным Синваром, а лишь одним из многих предложений, которые он рассматривал. Этот документ не отражал позицию руководства ХАМАС. Более того, в Bild обнаружились цитаты, которых просто не было в первоисточнике.
По неподтвержденным данным, Йонатана Уриха, сотрудника пресс-службы премьер-министра, подозревают в том, что он дал Эли Фельдштейну указание передать «план Синвара» Срулику Эйнхорну, который формально не связан с премьерской канцелярией, но прежде работал в партии Нетаниягу «Ликуд». Эйнхорн, в свою очередь, передал материал журналистам Bild.
При этом Фельдштейн считался представителем премьера по связям с военными корреспондентами, хотя формально не являлся сотрудником его канцелярии.
Очевиден политический смысл этих сливов: израильскому политическому руководству осенью 2024 года, после года войны, нужно было убедить западную публику, что именно ХАМАС виноват в том, что до сих пор не достигнуто соглашение о прекращении огня. Представители Нетаниягу при этом подчеркивали, что премьер и его канцелярия не имеют к делу никакого отношения.
Что касается «Катаргейта», несколько израильских журналистов сообщили, что Фельдштейн предлагал им разные материалы, которые должны были улучшить имидж Катара в Израиле, в том числе интервью с высокопоставленными катарскими чиновниками. Какие еще услуги Фельдштейн мог оказывать Катару, неясно. Но он имел доступ к некоторым израильским разведданным, касающимся Катара.
Также полиция подозревает, что Урих передал Джею Футлику (лоббисту, работающему на Катар) некие секретные сведения.
Фельдштейн и Урих находятся под стражей. Нетаниягу заявил, что его политические оппоненты «захватили их в заложники». Что касается третьего фигуранта дела, Срулика Эйнхорна, то он находится в Сербии.
Нетаниягу с самого начала «Катаргейта» называл его «охотой на ведьм». Как и в случае с несколькими коррупционными делами против него, премьер-министр Израиля утверждает, что это попытка его политических оппонентов расправиться с ним через суд, раз уж у них не получается победить его на выборах. Участниками заговора против себя он называет едва ли не весь израильский юридический истеблишмент, который видит угрозу для себя в продвигаемой им судебной реформе.
В конце марта, когда начались аресты в связи с «Катаргейтом», Нетаниягу уволил директора ШАБАК Ронена Бара. Публично он сказал, что «утратил доверие» к Бару, но никто не поверил в то, что эта «утрата» случайно совпала с развитием «Катаргейта».
Верховный суд сразу заморозил увольнение Бара, поскольку у Нетаниягу конфликт интересов: ШАБАК ведет расследование, — собственно, «Катаргейт», — которое угрожает его политической карьере. Нетаниягу не обратил на это внимания и 31 марта назначил нового директора ШАБАК — Эли Шарвита, бывшего командующего Военно-морскими силами. Тем самым он нарушил традицию, по которой преемником главы израильской спецслужбы становится кто-то из его заместителей. Впрочем, уже через сутки назначение Шарвита было отменено. В эти сутки вместился допрос Нетаниягу в связи с «Катаргейтом» в качестве свидетеля.
Вскоре после увольнения Бара правительство Нетаниягу вынесло вотум недоверия юридической советнице Гали Бахарав-Миаре, которую считает чуть ли не главой «заговора юристов» против премьера. Просто уволить ее правительство не может. Дело, по всей вероятности, будет решаться опять-таки в Верховном суде.
Биньямин Нетаниягу проходит обвиняемым по трем коррупционным делам. Вот уже несколько месяцев он делит время между основной работой и дачей показаний в суде. Он в открытом политическом конфликте с Верховным судом и генпрокурором. Не исключено, что и в «Катаргейте» он в конце концов превратится из свидетеля в обвиняемого.
«Медуза»