Раскаленная войной российская экономика начала остывать. Опасно ли для властей замедление темпов ее роста? И продолжит ли им хватать денег на агрессию в Украине?
На четвертый год войны, на фоне рекордных с советских времен планов по расходам на оборону и безопасность, раскаленная до 4% роста российская экономика начала остывать. Какие факторы привели к замедлению темпов увеличения ВВП в первом квартале 2025-го? И почему Кремль по-прежнему не переживает, что торможение экономики помешает продолжать войну в Украине?
Российская экономика спустя три года военного угара и разгона до 4% роста в 2023–2024 годах (такой темп она не набирала за все предыдущее десятилетие, если не считать предвоенного 2021-го) начала постепенно замедляться.
Пик перегрева, по оценке ЦБ, был пройден в четвертом квартале 2024 года (Росстат тогда зафиксировал рост ВВП на 4,5% в годовом выражении). В первом же квартале 2025-го его масштабы начали снижаться. Оценки ЦБ и Минэкономразвития сходятся: темпы роста ВВП замедлились до 2% в годовом выражении. Сбудется ли их прогноз, станет ясно уже 16 мая, когда предварительную оценку экономической динамики обнародует Росстат.
Замедление темпов роста было предсказуемо. Мобилизация экономики (цитируя главу российского Минфина Антона Силуанова: «Тратим денег столько, сколько нужно для фронта, для победы») в условиях санкций и дефицита рабочих рук неизбежно истощает ее. Но российские экономические управленцы к этому, а также к спаду цен на нефть, готовились — и Владимира Путина предупредили. Он еще в конце прошлого года заявил, что замедление экономики его расстроит не сильно: «Как это ни странно прозвучит, с учетом реалий макроэкономического характера нам такой рост пока и не нужен».
А что именно тормозит экономику?
Можно выделить две основные причины.
Причина первая — перекачка ресурсов на нужды фронта (то есть в пользу обороны и безопасности) в ущерб производительным гражданским отраслям.
Если рассмотреть динамику промышленности без секторов с доминирующим присутствием оборонного сектора, можно говорить о ее переходе к рецессии, констатирует правительственный think tank Центр макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП). Объем производства гражданской продукции в первом квартале снизился на 0,8% в месяц (в том числе в марте — на 1,1% к предыдущему месяцу); уровень выпуска достиг наименьших значений с апреля 2023 года.
В результате даже производство продуктов, где рост — «медленный, но верный» — наблюдался на протяжении многих лет, перешло к снижению: по оценкам ЦМАКП, в среднем в течение первого квартала 2025 года объем выпуска снижался на 0,7% в месяц (в том числе в марте — на 0,8%). Заметно худшие итоги квартала (−0,8% в месяц) наблюдались за последние 12 лет лишь один раз — в шоковом первом квартале 2022 года.
Если во втором полугодии прошлого года производство стройматериалов падало в среднем на 0,3% ежемесячно, то первом квартале 2025-го — уже на 1,1%. В гражданском машиностроении третий месяц спад в производстве электрооборудования (в среднем за месяц −5,4%, в том числе −3,2% в марте) и четвертый — в производстве машин и оборудования (−3,8% среднемесячно, в том числе −2,7% в марте).
Финансирование войны требует регулярных массированных вложенный в военно-промышленный сектор и отнимает финансовые и трудовые ресурсы у гражданских отраслей, которые ощущают на себе давление высоких ставок, задранных ЦБ для торможения разогнанной инфляции. На апрельском заседании регулятор в четвертый раз подряд сохранил ключевую ставку на рекордно высоком уровне — 21% годовых.
Разгон самой инфляции при этом обеспечивает не только безудержный рост расходов на милитаризацию, но и отставание гражданского сектора от роста внутреннего спроса. В бюджете 2025 года заложено и повышение налогового бремени (рост налога на прибыль до 25%, а также прогрессия НДФЛ для доходов выше 200 тысяч рублей в месяц), и сокращение социальных расходов в реальном выражении.
С 1 января 2025 года в России начала действовать пятиступенчатая прогрессивная шкала подоходного налога с зарплат. Теперь ставки НДФЛ выглядят так:
13% — для доходов до 2,4 миллиона рублей в год;
15% — от 2,4 миллиона до пяти миллионов рублей в год;
18% — от пяти миллионов до 20 миллионов рублей в год;
20% — от 20 миллионов до 50 миллионов рублей в год;
22% — свыше 50 миллионов рублей в год.
За счет повышения налогов правительство рассчитывает собрать 0,5 триллиона рублей дополнительно в этом году.
Инфляция (как еще один сигнал охлаждения экономики) показала движение вниз: в марте с сезонной коррекцией она составила 7,1%, а в среднем за три месяца — 8,3% против 12,9% в четвертом квартале 2024 года (точные данные по годовой инфляции на конец апреля Росстат тоже опубликует 16 мая).
То есть война — главный тормоз экономики?
Нет, есть еще один. Как мы и писали выше, основных причин для замедления экономики две. Вторая — это сокращение нефтегазовых доходов бюджета.
Взлет цен на энергоресурсы обеспечил России в 2022 году, вопреки всем санкциям, огромные рентные доходы: они превысили среднегодовой доход от экспорта предыдущих 13 лет на 42%, или на 175 миллиардов долларов.
Но в 2025 году все иначе: тарифные войны Дональда Трампа и посеянный им хаос в мировой торговле в сочетании с разворотом ценовой политики ОПЕК+ (картель решил наращивать добычу, чтобы привлечь покупателей ценами более низкими, чем у конкурентов) привели к снижению цен на нефть. Министерство энергетики США уже понизило прогноз по спотовой цене Brent на 2025 год — с 74,2 доллара за баррель до 67,87 доллара. Прогнозы инвестбанков находятся в диапазоне 55–65 долларов за баррель. Чтобы оценить стоимость российской нефти, следует отнимать еще 8–12 долларов за каждый баррель, поскольку на сырье из РФ в условиях нефтяного санкционного эмбарго действует дисконт.
Одновременно сокращение поставок российского газа в Европу (по оценке CREA — в денежном выражении с 46 миллиардов евро в 2021 году до 16,6 миллиарда в 2024-м) привело к значительной потере экспортных доходов. С января Россия прекратила экспорт по последнему прямому маршруту в Европу — газопроводу через Украину. По расчетам старшего научного сотрудника Берлинского центра Карнеги Сергея Вакуленко, это будет стоить ей примерно 4,5 миллиарда долларов в год.
В результате рост доли нефти в российских сырьевых налоговых доходах растет: в 2022 году нефтяной сектор (добыча, переработка, экспорт) обеспечивали 66,5% нефтегазовых доходов, в 2023 году — 74,6%, а за девять месяцев 2024 — уже 77,7%. Поступления от газа снижаются: 30,2%, 20,2% и 16,3% за те же периоды соответственно.
«Я осенью (в период утверждения бюджета на 2025 год, — прим. „Медузы“) говорил: заложенные в бюджет 69,7 доллара за Urals — это очень смело и агрессивно, консервативнее было бы заложить долларов на 10–15 меньше», — заметил в разговоре с «Медузой» Сергей Вакуленко.
Минфин, сверившись с реальностью, уже правит бюджетные планы на 2025 год: ожидания по нефтегазовым поступления снижены на 2,6 триллиона рублей, по экспортной цене на российскую нефть — с 69,7 доллара до 56 долларов за баррель. Прогнозный дефицит бюджета при этом повышен с 1,17 триллиона (0,5% ВВП) до 3,8 триллиона рублей (1,7% ВВП). В первом квартале 2025 года бюджет был исполнен со значительным дефицитом — 2,17 триллиона рублей (1% ВВП).
Прогноз в пределах 55–60 долларов среднегодовой цены на этот год по Urals выглядят адекватнее, согласен сотрудник нефтегазового think tank, попросивший об анонимности. А на ближайшие несколько лет реалистичными кажутся оценки в пределах 50–60 долларов, а не 60–70, хотя второй диапазон превалировал в ожиданиях всего несколько месяцев назад, добавляет собеседник «Медузы». Основные факторы пересмотра прогнозов, по его словам, все те же: падение спроса на нефть из-за возможного торможения мировой экономики и позиция лидеров ОПЕК+ (прежде всего Саудовской Аравии), у которых в нынешних условиях меньше стимулов искусственно сдерживать добычу.
Падение котировок (в апреле российская нефть, по данным Bloomberg, стоила около 50 долларов за баррель) и тревога за будущее оживили дискуссию о снижении цены отсечения нефти (сейчас 60 долларов) в бюджетном правиле, но российский Минфин сам же ее быстро закрыл. «Меня удивило скорее то, что до конца войны всплыла такая идея [о снижении цены отсечения], чем то, что от нее отказались, — говорит экономист из российского аналитического центра. — Снижаешь базовую цену — значит, должен консолидировать бюджет через расходы. А это опасная идея — [потому что она] раскрывает косвенно твой план по концу боевых действий».
Отказ Минфина снижать базовую цену на нефть ожидаем, к тому же, по сути, все нефтегазовые доходы идут на текущие расходы, так что бюджетное правило — сегодня де-факто искусственная конструкция, согласен сотрудник нефтегазового think tank. «Для Минфина нет смысла понижать базовые цены на нефть в бюджетном правиле, если нет возможности и сокращать расходы, в том числе военные», — резюмирует он.
Эти риски для экономики могут заставить Россию закончить войну?
Нет.
По нефтегазовым доходам в бюджете на 2025 год будет недобор, уверен экономист из российского аналитического центра. О точном масштабе говорить пока сложно, но с высокой вероятностью он окажется посильным для Фонда национального благосостояния (на 1 мая объем ликвидной части ФНБ составил эквивалент 3,296 триллиона рублей, или 40,421 миллиарда долларов), замечает собеседник «Медузы». Это позволит России не снижать бюджетные расходы в номинальном выражении в 2026 году и с терпимыми фискальными потерями продолжать финансировать войну.
Иными словами, у правительства есть подушка безопасности на несколько триллионов. Но снижение экспортных доходов ослабит курс рубля, возможности импорта, отразится на потребительской активности россиян, обострит проблемы внутренней задолженности. В начале 2025 года, как писал РБК, «Сбер» и ВТБ столкнулись с резким ростом неплатежей по розничным кредитам. В частности, объем кредитов на жилье с признаками проблем на балансе Сбербанка за первые три месяца года вырос на 90% — до 285 миллиардов рублей.
В целом торможение экономики идет плавно, это не ситуация кризиса, минус первого квартала 2025 года к четвертому кварталу 2024-го с устранением сезонного и календарного фактора «достаточно скромный» (−0,5 процентного пункта), особенно учитывая, что первые сигналы охлаждения на рынке труда были уже в конце прошлого года, отмечает побеседовавший с «Медузой» экономист. По его прогнозу, все три следующие квартала 2025 года российский ВВП в годовом выражении останется в уверенном плюсе, а по году покажет 1,5% роста.
Минэкономразвития ожидает замедления темпов роста экономики до 2,5% по сравнению с 4,3% в 2024 году. ЦБ более консервативен и прогнозирует рост в 1–2%. Консенсус-прогноз Центра развития ВШЭ показал 1,5% (февральский опрос). Институт развивающихся экономик Банка Финляндии (BOFIT) прогнозирует 2%.
Так или иначе, состояние дел в российской экономике демонстрирует, что приоритеты государства по-прежнему относятся не к социальной сфере, а к обеспечению его военных и политических нужд (о чем красноречиво говорит вся структура расходов бюджета). Нарастающие перекосы не беспокоят Кремль, пока у него есть ресурсы для поддержания контроля и резервы для латания дефицита.
Юлия Старостина