Шесть лет назад Зеленский стал президентом Украины. Если бы не война, его бы давно ждали перевыборы или отставка Вспоминаем поразительное превращение Зеленского из актера в главу воюющей страны. Фотографии

Когда русские аннексировали Крым, компания Зеленского «Студия Квартал 95» все еще работала над несколькими проектами с российским участием, включая долгоиграющий ситком и продолжение романтической комедии. Контракты обязывали Зеленского довести их до конца, но при этом он не собирался скрывать свое отношение к России. В свои последние месяцы в Москве, где он прожил шесть лет, Зеленский снял несколько выпусков еженедельной пародийной новостной программы на краю Красной площади. Он старался придерживаться легкомысленного тона, но не мог утаить, что чувствует себя преданным: «Я Владимир Зеленский, специально для „Чисто News“. Нахожусь здесь, в сердце России, — говорил он в камеру, — если, конечно, у нее еще осталось сердце».

Крым для него был такой же частью Украины, как и Киев. Его труппа выступала там на протяжении всей своей карьеры, и он ездил туда с семьей на отдых. За год до аннексии Зеленский с женой купили в Крыму жилье на лето, и ему больно было видеть не только то, что полуостров теперь отторгнут от Украины, но и то, что бóльшая часть российского общества аплодирует Путину и восхваляет его, включая артистов и исполнителей, с которыми он был знаком и давно сотрудничал. Подавляющее большинство россиян восприняли аннексию как блестящий и бескровный акт мести наглым украинцам и их западным покровителям. Зеленский, как и миллионы его соотечественников, переживал кражу своей земли как ошеломительное предательство. Он не представлял себе, как после такого можно выйти на московскую сцену с улыбкой на лице. Пусть даже это означало банкротство бизнеса, который он развивал в России более десяти лет, Зеленский четко обозначил свою позицию. «У нас многие артисты ездят туда выступать, — сказал он. — Я их не сужу, это их желание, это все на уровне морали и внутреннего ощущения. Но мне плохо, очень плохо».

В начале 2019 года, когда я приехал в Киев для освещения президентской гонки, Зеленский уже был ее фаворитом. В большинстве опросов число его сторонников примерно вдвое превосходило число сторонников Порошенко, несмотря на отказ претендента от борьбы с действующим президентом в привычном политическом поле. Зеленский вел кампанию на своих условиях, и это делало его практически неуязвимым для нападок со стороны конкурентов. Он не стал публиковать подробную предвыборную программу. Он даже не прервал свою комедийную карьеру, чтобы сосредоточиться на предвыборной гонке. В разгар кампании шла работа над третьим сезоном «Слуги народа», а Зеленский гастролировал с эстрадной программой на протяжении всей зимы и в начале весны.

Во вступительном монологе Зеленский подчеркнул абсурдность своей кампании и признался, что в этот раз шутки дались ему нелегко. Юристы изучили сценарий на предмет нарушений избирательного законодательства. Как лидер гонки он мог выступать по телевидению лишь в определенных рамках. Ему нельзя было открыто агитировать зрителей голосовать тем или иным образом, но юридические ограничения пасовали перед иронией и юмором. «У нас сегодня просто концерт, — обратился Зеленский к зрителям, подмигнул и рассмеялся. — Никакой агитации! Просто концерт! Все по-честному, вы ж деньги заплатили». И, не давая зрителям перевести дух и осознать всю странность происходящего, добавил: «Такого мир еще не видел».

На телеканале Коломойского в течение всей гонки транслировались стендап-выступления и пародийные новостные передачи Зеленского. Он использовал их, чтобы отвечать на критику или парировать ее, зачастую — высмеивая тех, кто на него нападал. Его соперники по гонке жаловались, что эти выступления дают ему несправедливое преимущество, и были правы. Согласно украинскому законодательству, телеканалы обязаны предоставлять кандидатам в президенты примерно равное количество эфирного времени. Но закон не распространялся на бесконечный ряд фильмов, повторных показов и спецвыпусков, которые транслировали образ Зеленского со всех телевизионных экранов страны. «Это бесит наших оппонентов, — говорил мне тогда менеджер его кампании Дмитрий Разумков. — Но по закону это не считается агитацией».

Киевская политическая верхушка не готова была принимать Зеленского всерьез, по крайней мере поначалу. Действующий президент Петр Порошенко назвал своего нового конкурента клоуном и неофитом. Он не верил, что Украина выберет комика главнокомандующим в разгар войны с Россией. <…> Выбранный им слоган — «Армия, язык, вера» — стал символом решительного сдвига вправо ввиду приближающихся выборов. Порошенко позиционировал себя как президента воюющей страны, единственного, у кого хватит духу прогнать русских. Он ввел новые ограничения на использование русского языка и призывал военных наступать на вражеские позиции, даже если это не имело стратегического смысла.

Три недели спустя, во втором туре выборов, Зеленский вступил в противоборство с Порошенко и победил, набрав ошеломляющие 73 процента голосов. Из двадцати четырех областей Украины, принимавших участие в выборах, все, кроме одной, проголосовали за Зеленского. Карты избирательных округов на экране телевизора выглядели как море зелени — именно этот цвет был выбран для его кампании.

Исторически этот результат был не лучшим среди всех кандидатов на высший пост Украины. Но исход гонки 2019 года все равно оставил ощущение уникального для Украины единодушия. На протяжении всей ее истории как независимого государства политическая власть качалась от одной части расколотой нации к другой, от востока к западу, через войны и революции, а теперь избиратели почти всех областей сплотились вокруг единого кандидата. Заодно они разоблачили ложь Путина об Украине, его беспочвенные утверждения, что эта страна была исторической ошибкой, что ее наскоро сшили из несовместимых кусков, неспособных объединиться, что ее возглавляют неофашисты, а миллионы ее граждан и огромные украинские территории по праву принадлежат России. Потребовалась победа русскоязычного еврея из Кривого Рога, чтобы показать, что теории Путина насчет Украины не только лживы, но и смехотворны. В восточных областях, которые Путин любил называть частью «русского мира», Зеленский получил почти 90 процентов голосов.

Инаугурация состоялась в один из майских понедельников, когда было уже тепло, и люди в футболках и солнцезащитных очках толпились у стен Рады, размахивая украинскими флагами перед гигантским экраном, транслировавшим церемонию. Сотни депутатов, дипломатов и делегатов со всего мира собрались внутри, под стеклянным куполом зала заседаний. <…> «Наша первостепенная задача, — сказал он в своей инаугурационной речи в тот день, — прекращение огня на Донбассе». Последовавшие за этим аплодисменты могли бы быть более бурными. И пять лет спустя после начала войны с Россией и ее марионетками киевский политический класс не был готов к прекращению огня. Все боялись, что оно обойдется Украине слишком дорого. Зеленского это, похоже, не волновало. «Меня часто спрашивали: а на что вы готовы ради прекращения огня? Странный вопрос. А на что готовы вы ради жизни близких вам людей? Могу заверить — для того, чтобы наши герои больше не погибали, я готов на все».

Некоторое время пресса восторгалась историей Золушки — комика, пришедшего к власти. Но медовый месяц Зеленского и СМИ длился недолго. По закону в день инаугурации, 20 мая 2019 года, он должен был задекларировать свое имущество, и это стало предметом оживленных дискуссий. Все знали, что Зеленский заработал себе состояние в шоу-бизнесе, но открывшиеся подробности дали повод к завлекательным газетным заголовкам. Помимо жилья в Крыму, президент владел съемной квартирой в Лондоне, домом в Италии, несколькими роскошными часами и рядом офшорных компаний. Ведущие издания Украины широко освещали эти новости, в частности то, что недвижимость в Крыму, фешенебельная квартира с тремя спальнями, была приобретена по цене гораздо ниже рыночной. Зеленский настаивал на законности сделки, но критики ухватились за эту деталь, позволившую им заявить, что он так же коррумпирован и оторван от жизни обычных людей, как и его предшественники. Жестче всего нападал на него телеканал, принадлежавший Порошенко, который и сам был миллиардером. Поражение на выборах нанесло ему жестокую обиду. Теперь экс-президент и один из лидеров оппозиции в Раде поставил перед собой цель подрывать репутацию своего преемника на каждом шагу.

Владимир Зеленский пытался договориться с Владимиром Путиным с первых дней своего президентского срока. В ходе предвыборной кампании и в инаугурационной речи весной 2019 года он обещал, что восстановление мира в Восточной Украине станет его главной целью, и он понимал, что для ее достижения необходим компромисс с Кремлем. <…> В середине июля 2019 года, через два месяца после вступления в должность, он велел помощникам организовать телефонный разговор с Путиным. «Все пытались напугать меня последствиями этого звонка, — рассказывал Зеленский. — Но я сказал своим людям: „Почему мы должны волноваться? Чего нам бояться, если правда на нашей стороне?“»

Когда Путин и Зеленский в назначенный день, 9 декабря 2019 года, прибыли в Елисейский дворец, их ждал небольшой круглый стол, рассчитанный на четырех человек. Они сидели друг напротив друга, достаточно близко, чтобы при желании обменяться рукопожатием, а два посредника, Меркель и Макрон, расположились по обе стороны от них. Перед каждым участником организаторы положили наушники и микрофон, чтобы обеспечить синхронный перевод на все четыре языка: русский, украинский, немецкий и французский. Но Зеленский, к удивлению своих помощников, решил сломать языковой барьер. В начале беседы, как только журналистов и телеоператоров попросили покинуть зал, Зеленский произнес вступительное слово на украинском, а затем, улыбнувшись, перешел на родной язык, чтобы процитировать русскую пословицу: «Было гладко на бумаге, да забыли про овраги». <…> Это было нарушением привычного протокола. Как правило, представители любой страны говорят исключительно на своем родном языке. Но Зеленский хотел, чтобы его поняли, и стремился показать, что не связан старыми способами ведения дел. Даже пословица выглядела как попытка растопить лед в отношениях с Путиным. Но это оказалось нелегко.

Когда мы приблизились к селу, Хомчак остановился посреди тропинки. Он объяснил, что русские позиции находятся справа от нас, на другом конце обвисшей линии электропередач. Снайперы, убившие сержанта Барнича и его товарищей, стреляли с насосной станции, расположенной чуть дальше. Генерал сделал паузу, чтобы дать президенту осмыслить сказанное. Затем он предложил вернуться к бронированным автомобилям. Зеленский выглядел растерянным. «Наши ребята ведь там, да? — спросил он Хомчака. — Они услышат, что я проделал такой путь и не зашел к ним. Они расстроятся». Возможно, генерал недостаточно ясно втолковал, что русские снайперы по-прежнему могли работать в этом районе. Может быть, он не описал в деталях конструктивные особенности мин, которые враг сбросил на эти поля. Но, скорее всего, Зеленский понимал, чем рискует, когда повернулся и продолжил продираться сквозь кустарник. Хомчаку, как и всем нам, оставалось следовать за ним.

Примерно в то же время на Банковой улице Зеленский обратился с похожим посланием ко всей Украине. В тот вечер он впервые с начала вторжения решил покинуть свой относительно безопасный комплекс. Его телохранители освещали путь фонариками, пока он шагал по темным коридорам, мимо импровизированных баррикад у дверей и во дворе на Банковой. Сотрудники службы безопасности в касках и с автоматами наперевес образовали вокруг него неплотный круг, осматривая окна и крыши. Один из его советников испытал жуткое ощущение уязвимости перед российскими бомбардировщиками в небе — позднее он сказал мне: «Как будто мы стояли там голые». Пар от их дыхания поднимался под светом уличных фонарей, бросавших на лица оранжевый отблеск. Держа телефон в вытянутой руке, Зеленский нажал на кнопку записи. Четыре его ближайших советника заполнили кадр, встав у него за спиной. Президент назвал их по именам, а потом произнес фразу, которая той ночью облетела весь мир: «Мы все тут, — сказал он. — Защищаем нашу независимость, нашу страну. Так будет и дальше».

Президент Зеленский посетил Бучу через несколько дней после отступления русских и долго вспоминал об увиденном там как о самом страшном событии того трагического года, как о еще одном поворотном пункте для него и всей страны. Буча показала ему, говорил он позже, что дьявол — не выдумка, не порождение наших мифов и кошмаров. «Он здесь, на нашей земле», — утверждал Зеленский. В ходе поездки в Бучу ему предстояло перебраться через взорванный мост, ведущий в город, побывать в переполненном центре раздачи гуманитарной помощи и поговорить с местными жителями, обойдя несколько дворов, — Зеленский хотел знать, что им довелось увидеть собственными глазами. Сопровождавшие его телохранители облеклись в полную боевую экипировку, прежде чем погрузиться в вереницу бронированных автомобилей. Президент согласился надеть поверх толстовки пуленепробиваемый жилет, камуфляжный рисунок которого совпадал с цветом его кроссовок. Но от каски он отказался.

Два дня спустя, когда украинская армия вошла в Херсон и водрузила в центре города государственный флаг, вся страна принялась праздновать. Если вывод российских войск из-под Киева вызвал у украинцев чувство облегчения и прилив мужества, а освобождение Харьковской области вселило в них реальную надежду, то это было что-то новое: наглядное доказательство, что Украина может поставить русских на колени. В ту ночь центр Киева гремел: машины радостно гудели, люди размахивали флагами. В первые месяцы войны в Киеве действовал негласный запрет на публичные гуляния — считалось неприличным веселиться на фоне горящих городов. Но освобождение Херсона отменило это табу. <…> На следующий день из офиса президента пришло приглашение: «Приготовьтесь к поездке, — писал помощник Зеленского, — и захватите зубную щетку». Он ничего не прибавил насчет места назначения и способа, каким мы туда доберемся, но догадаться было несложно. Все, что мы узнали о Зеленском после начала вторжения, подсказывало, что он захочет поскорее попасть в Херсон.

Но зачем вообще было ехать? С самого начала вторжения русские хотели уничтожить или арестовать Зеленского и тем самым обезглавить его правительство. Зачем давать им такую удобную возможность для удара, когда они злы и унижены, как никогда? Очевидный ответ сводился к участию в информационной войне. Появившись в центре города, который Путин по-прежнему называл своим, лидер Украины рушил нарративы о завоеваниях и имперской славе, на которых российская пропаганда месяцами строила оправдание войны. Визит Зеленского усугублял позор российского отступления и укреплял решимость украинцев продолжать борьбу, несмотря на предстоящую зиму. Кроме того, он подрывал доверие к ядерным угрозам Путина, тем самым ослабляя последнюю претензию России на роль мировой сверхдержавы.

Эпицентр битвы за Донбасс переместился в Бахмут, который Зеленский посетил за день до приезда в Вашингтон. «Каждый сантиметр этой земли пропитан кровью», — сказал он членам конгресса (один из российских полевых командиров, глава ЧВК Вагнера Евгений Пригожин, позже признает, что потерял двадцать тысяч своих бойцов в боях за один этот город, все довоенное население которого составляло около семидесяти тысяч человек). Для защиты Бахмута Зеленскому требовалось больше артиллерийских установок, а также танков, истребителей и зенитных ракет, которые США и их союзники предоставлять отказывались. Они все еще не преодолели страх перед эскалацией конфликта с Россией. Чтобы помочь им в этом, Зеленский привез в качестве дара боевое знамя, переданное ему солдатами из Бахмута: полотнище было испещрено их посланиями, говорившими о надежде и стойкости. «Пусть это знамя останется у вас, дамы и господа, — сказал он, обращаясь к залу. — Это знамя — символ нашей победы в этой войне».