В войне России и Украины всех победили дроны БПЛА лишили преимуществ пехоту, авиацию и артиллерию — и напугали Запад. Теперь эксперты спорят: «беспилотными» будут любые войны будущего или только эта? Большой разбор «революции дронов»
Появление российских беспилотников над Польшей и Румынией — намеренное или нет — вызвало острый кризис в Европе. Кроме (как считают в ЕС) политической демонстрации стремления России к эскалации, Запад получил доказательство своего военно-технического отставания от противника: из примерно 20 дронов-обманок типа «Гербера», пересекших границу, 15–17 не были сбиты и просто упали, когда у них закончилось топливо. А те, что были сбиты, оказались «разменяны» на ракеты «воздух — воздух» AMRAAM, которые стоят почти на два порядка дороже, чем сами БПЛА (это не считая цены вылета истребителей).
Семена тревоги упали на вспаханную военными аналитиками почву: многие из них, наблюдая мясорубку российско-украинского фронта, утверждают, что дроны произвели необратимую революцию в военном деле. Революция эта чуть ли не сделала бесполезными все методы ведения войны, принятые в армиях Запада. Дронобоязнь заглушает голоса других экспертов, которые полагают, что засилье беспилотников в конфликте России и Украины — не революция, а «заплатки», которыми две армии пытаются замаскировать свою слабость. В иных обстоятельствах и на других военных театрах, считают скептики, могут быть актуальны иные методы и инструменты. Поэтому Западу не нужно вступать в гонку с Россией (и Китаем) и запускать производство миллионов дронов: нужно лишь придумать, как с миллионами дронов бороться.
Аудиоверсию этого текста слушайте на «Радио Медуза»
You can read this story in English here.
В чем заключается «революция дронов»?
Согласно украинским оценкам, в 2025 году более 70% потерь по обе стороны фронта наносят дроны. Но это лишь наглядная иллюстрация «революции БПЛА». Дроны — по крайней мере на одной конкретной войне — не только заменили собой другие средства поражения, но и поменяли тактику, оперативное искусство и даже стратегию ведения войны.
Наиболее полно принципы революции (на живом примере войны России и Украины) изложил близкий к Минобороны РФ директор Центра анализа стратегий и технологий Руслан Пухов. Это мнение разделяют и многие эксперты на Западе, а также военные из разных стран. Согласно Пухову:
- Дроны с их сенсорами — прежде всего «наконечник» системы связи, по которой возможна передача больших объемов информации (в том числе видео) в режиме реального времени многим «потребителям».
- Благодаря этой системе связи от сенсоров дрона до командира (даже низшего тактического звена) полностью пропал «туман войны». Этот «туман» был основным фактором ведения боевых действий тысячелетиями: лучшие полководцы разных эпох славились умением предугадывать действия противника, не зная наверняка его намерений. Теперь тысячи дронов над полем боя и тылом выявляют все действия врага и сообщают о них командирам в реальном времени.
- Следующий логичный шаг — оснастить дроны боеприпасом для нанесения удара по противнику немедленно после его обнаружения, чтобы сократить разрыв между разведкой и поражением до нуля. Не самые продвинутые армии получили в свои руки средства разведки и миллионы единиц высокоточного оружия. В перспективе командиры разного уровня, имея перед собой все прозрачное поле боя на своем участке, смогут просто выбирать средство поражения для любых обнаруженных целей. Все, что будет замечено, будет немедленно уничтожено. На отдельных участках фронта это уже реальность.
- Уже сейчас в Украине на фронте и в тылу (на глубину 10–15 километров) невозможно сосредоточение сил и средств — то, что раньше (веками!) считалось основой оперативного искусства. На смену этому принципу ведения войны пришли маскировка и рассредоточение — войск, средств поражения, штабов, складов боеприпасов и т. д.
- Механизированные прорывы в глубину обороны противника, на которых строились войны прошлого, теперь невозможны — до той поры, пока одна из сторон не завоюет абсолютное превосходство в дронах над полем боя и тылами.
- Дроны уже захватили небо (пусть только у земли), угрожают обычным флотам на море и, в перспективе, будут основой сухопутных сил на фронте.
- Интеграция в систему искусственного интеллекта, спутниковой разведки и спутниковой же связи позволит дронам наносить удары почти на любую глубину.
- Тот, кто хочет победить в будущей войне постиндустриальных обществ, должен прежде всего подавить дроны противника и установить господство своих беспилотных аппаратов в воздухе и на земле.
Концепция выглядела бы совсем фантастически еще три года назад. Но теперь у нее, как кажется, есть прочные основания: отчасти описанная революция уже состоялась на отдельно взятом театре войны в Украине. Во многом из-за разведывательных дронов и БПЛА-камикадзе стало невозможно сосредоточение сил.
Линия фронта буквально обезлюдела: там, где еще полтора года назад оборонялись и наступали роты и даже батальоны, теперь оперируют группы пехотинцев и мотоциклистов от двух до пяти человек. Наступающие группки пытаются просочиться в тыл противника и там закрепиться и «накопиться». Снабжают и их, и их визави в обороне все чаще также дроны. В ближнем же тылу работают десятки и сотни операторов дронов, которые выжигают все, что движется, на глубину 10–15 километров (а в последнее время, по мере распространения дронов — ретрансляторов сигнала, — до 30 километров).
Однако эта картина все еще весьма далека от описаний «необратимой революции». Прежде всего потому, что во всем, что не касается дронов и систем связи (а также количества пехоты), воюющие армии весьма слабы:
- Воздушно-космические силы (ВКС) РФ имеют в составе лишь несколько сотен современных самолетов, интенсивность использования которых (количество вылетов в день на самолет) далека от образцов 20–30-летней давности, представленных авиацией западной коалиции в Ираке и Югославии. Из-за того, что противовоздушная оборона (ПВО) Украины не была подавлена, российская авиация может работать лишь с дистанции в десятки километров от линии фронта, сбрасывая планирующие бомбы и запуская немногочисленные крылатые и аэробаллистические ракеты.
- У Украины с авиацией дела обстоят еще хуже: относительно современных самолетов западного производства у ее армии меньше 30, а всего реактивных истребителей и бомбардировщиков (в том числе советских, переоборудованных для использования западных боеприпасов) — около сотни: сказываются потери, понесенные за почти четыре года войны, и износ машин. В условиях превосходства авиации и ПВО противника для сброса планирующих бомб им приходится выполнять сложные маневры, ограничивающие дальность поражения целей.
- Артиллерия противников, чрезвычайно активная в первые два года войны (она была главным средством поражения до 2024 года), расстреляла значительную часть запасов снарядов на планете Земля. Из-за расхода боеприпасов, превышающего возможности производства, значительная часть огневых задач была перераспределена в пользу дронов.
- Дроны обладают высокой точностью (иногда — максимальной среди всех средств поражения; БПЛА, управляемые по оптоволокну, могут буквально залететь в помещение через форточку или в люк бронемашины, а затем оператор может выбрать внутри цель). Однако это не значит, что они обладают сверхъестественной эффективностью. Обе стороны заявляют, что производят несколько миллионов дронов в год; и эти дроны не поражают миллионы (и даже сотни тысяч) целей. На фронте с обеих сторон — притом что дроны не являются единственным средством поражения — гибнут десятки тысяч человек в год. С учетом раненых в цель, вероятно, попадает менее 10% дронов — даже если представить, что на одного убитого или раненого расходуется один дрон.
- Войска с обеих сторон попали в зависимость от операторов дронов: в ставшей знаменитой (в среде экспертов) статье один из западных добровольцев, воевавших на стороне Украины, описывает беспомощность солдат Вооруженных сил Украины (ВСУ) без поддержки БПЛА.
- Между тем революция искусственного интеллекта, способного управлять дронами на всем маршруте от места взлета до цели, так и не состоялась. «Рои автономных дронов» все еще не стали реальностью поля боя. Для управления одним дроном требуется один оператор. В условиях, когда на поле боя не хватает личного состава, десятки тысяч «дроноводов» могут быть непозволительной роскошью.
- «Революция дронов» на фронтах в Украине стала возможна из-за доступности гражданских технологий и компонентов, а также готовности военных чиновников принимать их на вооружение немедленно. Почти все дроны собираются из китайских комплектующих (многие из них Китай производит по западным лицензиям). Спутниковая связь предоставляется частными компаниями (причем ВС РФ используют нелегальный доступ к терминалам SpaceX). Пока международная торговля работает, избежать распространения таких технологий невозможно (при этом Владимир Зеленский жалуется на то, что КНР охотнее предоставляет компоненты России). В условиях глобального противостояния коалиция во главе с Китаем получит преимущество в дронах.
- Несмотря на миллионы дронов, никуда не делся и «туман войны». Обе армии перебрасывают на критически важные направления резервы — и противник ничего не может с этим сделать. Это не менее важная, чем дроны, причина позиционного тупика: использовать технику для быстрого прорыва в глубину обороны мешают БПЛА-камикадзе, а медленное продвижение останавливают переброшенные к месту прорыва резервы. Мало того, маневренные боевые действия закончились еще в конце 2022 года, когда дронов над полем боя было еще мало.
- Наконец, Украина, на разных этапах войны имевшая преимущество в количестве, качестве и организации применения дронов (и сейчас имеющая в этой области как минимум равные возможности с ВС РФ), мягко говоря, эту войну не выигрывает. Более важными факторами все же остаются численное превосходство российской армии и ее преимущество в воздухе и в огневой мощи артиллерии.
Что могут противопоставить беспилотникам армии Запада? И должно ли НАТО вступать в гонку дронов?
Страны НАТО отстают от Украины и России (и — потенциально — от Китая) в производстве и использовании дронов-камикадзе. При желании, конечно, они могут вступить в гонку с целью производить миллионы малых БПЛА. Под впечатлением от видео, ежедневно поступающих с фронтов, многие лидеры мнений на Западе (от Илона Маска до бывшего CEO Google Эрика Шмидта) призывают США и НАТО закрыть дорогостоящие оружейные программы и переключиться на дроны, за которыми, очевидно, будущее войны.
Более консервативные военные эксперты полагают, что появление на поле боя беспилотников никак не изменило соотношение сил между НАТО и его противниками, как не изменило и принятый на Западе путь к победе.
Джастин Бронк, специалист по авиации из британского Royal United Services Institute (RUSI), описывает этот путь так:
- Украина (и Россия) за три года не показали, что массированное (сотнями тысяч и даже миллионами) использование дронов может привести к победе. В Украине была создана «дронозависимость» пехоты, которая отказывается инициативно действовать, пока не достигнуто превосходство в БПЛА.
- Армии Запада сейчас отстают от России и Украины в использовании и противодействии дронам. Для того чтобы их догнать, нужно потратить огромные средства. И это не единственная проблема.
- При этом армия США обладает подавляющим преимуществом перед всеми противниками (в перспективе — кроме Китая) в авиационной составляющей. Специальные подразделения военно-воздушных сил (ВВС) специально тренируют подавление ПВО противника. Конечно, ВВС США никогда не сталкивались в реальном бою с противовоздушной обороной российских (и даже украинских) масштабов, однако вся система Suppression of Enemy Air Defenses (SEAD) изначально создавалась для подавления еще более крупной ПВО (стран Варшавского договора). В деле подавления воздушной защиты противника могут пригодиться и беспилотники: израильские диверсионные группы использовали FPV-дроны против установок ПВО Ирана, а Украина — против зенитно-ракетных комплексов России.
- После весьма вероятного подавления противовоздушной обороны ВС РФ авиация стран НАТО сможет беспрепятственно поражать цели как на линии соприкосновения, так и в тылу. Причем делать это в основном относительно дешевыми боеприпасами — свободно падающими бомбами, оборудованными комплексами планирования и наведения JDAM (аналогом которого являются российские бомбы с УМПК). Каждая бомба с JDAM стоит 20–30 тысяч долларов — дешевле, чем российские дроны типа «Герань».
Стоит добавить, что тяжелые дроны — как разведывательные, так и ударные, — уже стоящие на вооружении армии США, после первого года войны России и Украины считались морально устаревшими (их много раз сбивали даже хуситы в Йемене). Однако в условиях, когда ПВО противника будет подавлена, они вновь станут вполне эффективными.
Таким образом, заключает Бронк, НАТО не нужно вступать в гонку за обладание миллионами малых дронов — Россия в ней ушла далеко вперед; к тому же она ушла вперед и в деле противодействия таким БПЛА. Тогда как в противостоянии с пилотируемой авиацией армий Запада шансов у ВС РФ немного.
У стран Запада остаются две проблемы:
- Во-первых, без участия США они вряд ли способны подавить российскую ПВО: хотя по совокупной численности современных самолетов они намного превосходят ВКС РФ, специализированных инструментов для подавления масштабной и эшелонированной системы ПВО у них нет.
- Во-вторых, ни у Европы, ни у США пока нет развернутой системы противостояния российским дронам, что снова было ясно показано «налетом» дронов на Польшу.
Как бороться с дронами?
Мы уже подробно писали о том, как армии Украины и России пытаются противодействовать дронам — и почему у них мало что получается. Запад стоит перед теми же вызовами. С одной стороны, армии НАТО отстают от ВС РФ и ВСУ в практической работе в этой области; с другой — Россия и Украина своим опытом указали догоняющим на возможные ошибки. Наконец, НАТО имеет возможность испытывать свои системы непосредственно на поле боя в Украине. Обсуждаются и испытываются те же решения, что и в Украине и России: системы радиоэлектронной борьбы разного масштаба и назначения, автоматические зенитные артиллерийские системы, дешевые ракеты-перехватчики, перехватчики БПЛА, лазерные установки и комплексы, генерирующие импульсы микроволнового излучения.
Министерство обороны (или войны, как распорядился называть его Дональд Трамп) США требует от военных и промышленности достигнуть «доминирования в приземном воздушном пространстве и в электромагнитном спектре» — то есть решить проблему малых дронов — к 2027 году. Сделать это будет непросто, особенно в условиях, когда ожидается острая конкуренция за ресурсы: к тому же сроку предполагается заиметь собственный гигантский флот дронов и распределить их по всем подразделениям армии: да, военное руководство США, несмотря на возражения скептиков, собирается полноценно вступить в «гонку дронов», закрыв программу закупки ударных вертолетов «Апач», которые должны были «доминировать в приземном воздушном пространстве» раньше.
Ясно, что система борьбы с дронами должна быть многоуровневой и эшелонированной: вероятно, нет и не будет единственной технологии, способной победить дроны. Дополнительная сложность заключается в том, что существующие сейчас инструменты борьбы либо представлены в единичных экспериментальных образцах, либо неэффективны с экономической точки зрения: используемые ими боеприпасы значительно (иногда на порядки) дороже самих дронов.
Кроме того, организации противостояния дронам мешает армейская бюрократическая система. Украина и Россия также вступили в войну (Киев — в 2014 году, Москва — в 2022-м) с косной и неповоротливой системой, но смогли адаптироваться: в конструкцию и программное обеспечение дронов вносятся бесконечные изменения, равно как и в комплексы борьбы с ними и в тактику войск. Именно неожиданная открытость к инновациям двух потомков Советской армии позволяет им вести равную борьбу в войне дронов (в том числе копируя решения друг у друга). На Западе осознают проблему, но пока дискуссия об изменениях идет только на экспертном уровне. Между тем все создаваемые дорогостоящие системы борьбы с дронами могут морально устареть еще до поступления в войска (особенно в условиях быстрого развития машинного зрения и искусственного интеллекта).
Так что в итоге — «революция дронов» случилась или нет?
Скорее можно говорить о «демократизации технологий». Возможности, ранее доступные только самым богатым и технологически развитым — прежде всего в области разведки, связи и высокоточном огне, — теперь распространяются по миру.
- В начале десятилетия казалось, что стандартом «демократичного дрона» будет среднего размера БПЛА, часами летающий на средней (до пяти тысяч метров) высоте, выслеживающий собственными сенсорами цели и атакующий их малоразмерными высокоточными бомбами и ракетами (главные образцы — турецкие Bayraktar и китайские Wing Loong). В первый же год войны, казалось, концепция была опровергнута российской ПВО (хотя первые признаки проблем были заметны уже в Сирии и Ливии, где Bayraktar столкнулись с ПВО малой дальности российского производства).
- Теперь в моде, докатившейся даже до Пентагона, малые и сверхмалые барражирующие боеприпасы (FPV-коптеры, дальнобойные и средней дальности дроны-камикадзе самолетного типа). Их естественные слабости (недостаточная дальность и вес боеприпаса, уязвимость к средствам радиоэлектронной борьбы), как показывает война Украины и России, можно замаскировать правильной организацией и тактикой применения, а также гигантскими объемами флотов дронов.
Однако, вероятно, это далеко не окончательные концепции и не единственные типы дронов, которые будут использоваться в военных конфликтах в ближайшем будущем. Те же Bayraktar и Wing Loong вполне актуальны для многих конфликтов, где у одного из противников нет адекватной ПВО малой и средней дальности.
Эволюция дронов и средств борьбы с ними, а также тактики применения продолжится. И появление такого инструмента не отменяет эволюцию других военных технологий и концепций, в том числе использования бронетехники, маневренных боевых действий и концентрации сил и средств — основного метода сокрушения противника.
Отдел «Разбор»