Если вы не из Якутии, то вряд ли слышали о фотографе Иване Попове. Он снимал регион начала XX века — и делал это поразительно Вот история этого автора, который на самом деле был иконописцем
Иван Попов — один из первых фотографов в Якутии, снимки которого и сегодня хранятся в архивах ведущих коллекций мира. Он достаточно известен на родине (в прошлом году в Якутске, к примеру, прошла выставка в честь его 150-летия), но в первую очередь как художник; современники называли его первым профессиональным якутским живописцем. Что, впрочем, не делает менее ценными его репортажные снимки, созданные во время этнографических поездок по Якутии и Бурятии. «Медуза» рассказывает историю Ивана Попова, а также публикует его фотографии из двух альбомов начала XX века — «Виды Якутской области» и «Народы Сибири».
Если вас попросят назвать самого известного фотографа начала XX века в Российской империи, вы, скорее всего вспомните Сергея Прокудина-Горского — инноватора, создателя технологии цветной съемки. Именно благодаря его работам сегодня без труда можно узнать, как в 1916 году выглядел Соловецкий монастырь, какие одеяния в Дагестане начала XX века носили аварки или как в 1915-м выглядел Шаляпин, примеривший костюм Мефистофеля.
Говоря о наследии этого мастера, так и тянет использовать штамп: Прокудин-Горский написал портрет всей страны на рубеже веков. Но технически это будет неверно: во время своих экспедиций знаменитый фотохудожник не выезжал восточнее Тобольска. Оставшиеся за пределами его изысканий Сибирь, Якутию, Камчатку и Приморье (территории, где в те годы жило лишь около 6% населения страны), снимали другие мастера.
При этом узнать, как выглядела жизнь на северо-востоке Российской империи рубежа XIX—XX веков шансов куда меньше, чем найти фотографии с Запада. Это хорошо видно по оцифрованным архивам знаменитых полных собраний мира.
Например, Библиотека Конгресса США — крупнейшей оцифрованный фонд, который хранит культурные артефакты, принадлежащие отнюдь не только Америке, — по запросу «yakut xix century photo» выдаст лишь 300 находок за всю историю человечества. В большинстве своем это будут фотографии, которые снял Иван Попов — художник и этнограф, родившийся в 1874 году в селе Ытык-Кюель Таттинского улуса Якутской области.
Попов, в отличие от коллеги Прокудина-Горского — использовал только черно-белую пленку; снимал он, как сказано в одном из источников, на компактную немецкую камеру.
Но строго говоря, Попов не был фотографом — точнее сказать, он был не только им. Определение, которое и сегодня используют земляки, описывая его жизнь, — «первый профессиональный якутский художник». По большому счету, основной специализацией Попова была иконопись, что закономерно с учетом истории его семьи.
В Якутии род Поповых оказался еще в конце XVIII века, куда предки художника перебрались из центральных губерний страны с миссионерской целью. Дед Ивана, протоиерей Димитриан Попов, родился уже в Якутии — и стал влиятельной фигурой для здешнего христианского мира: занимался он не только духовным просветительством, но и филологической работой — собирал местные слова; его наработки позже пригодились ссыльному лингвисту Эдуарду Пекарскому, который в итоге издал свой монументальный труд — первый в своем роде якутско-русский словарь.
Внук Димитриана, конечно, в совершенстве говорил по-якутски — что сыграло свою роль в успехе его экспедиций. И именно дед, как считается, привил ребенку любовь к изобразительному искусству — под его влиянием, как сказано во многих источниках, Иван Попов начал писать.
Подробнее о художественном наследии Попова
Самыми известными картинами Ивана Попова в Якутии считаются работы «Шаман» (1926), «Теленок» (1926) и «Якутск в конце ХVII столетия» (1928). На иллюстрации выше показаны, помимо «Шамана», также картины «Жилище шаманки» и «Ытык-Кельская церковь и дом священника».
Советский художник и краевед Михаил Носов писал о работе «Шаман», что Попов начал работать над ней в 1910 году; при этом старший сын художника Николай указывал, что закончил ее он только через 16 лет. «Картина написана с документальной достоверностью, в простой и строгой манере. Шаман с бубном изображен в таком ракурсе, что зритель будто видит его снизу, в горделивой позе, приготовившимся к камланию. Изображенный почти со спины, во мраке, он погружен в состояние транса. Художник использовал технику черно-белой гризайли, богатой бледно-холодными градациями тонов», — пишет в своей статье научный сотрудник Института гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера Юрий Слепцов.
Помимо икон и авторских художественных работ, исследователи наследия Попова также отмечают значимость репродукций, которые он делал во время обучения в Петербурге. В частности, он копировал картины Тициана, Николая Ге и Леонардо да Винчи. В этом жанре самая известная его репродукция — картина «Мадонна Литта», которая находится в собрании Эрмитажа. Судя по всему, Попов увез эти копии в Якутию, что помогло удаленному региону познакомиться с живописью мировых мастеров.
Писатель Суорун Омоллоон восторженно подчеркивал: «Для нас, якутян, встреча с творениями великих художников прошлого через копии нашего земляка И. В. Попова — праздник, редко выпадающий на долю далекой российской провинции».
Но живописью он занялся не сразу. Отучившись в Якутской духовной семинарии (позже Иван преподавал там рисование), Попов сначала поступил на службу псаломщиком в тюремную церковь, после чего епархиальное начальство отправило его учиться иконописи в Петербург. Вернувшись домой, Попов открыл в Якутске первую иконописную и художественную мастерскую. Неподалеку от родного села, в поселке Черкех, он также расписал иконостас Таттинской Николаевской церкви (1911–1912).
Впрочем, восстановить предельно точную хронологию событий в его жизни сегодня не так уж просто. В разных источниках — разные данные. Известно, что в Петербурге Попов бывал трижды — в 1900-х и 1910-х годах, где наскоками учился живописи у художника Александра Маковского. И, судя по всему, где-то между второй и третьей поездкой — с 1910 по 1914 год — началась его этнографическая карьера.
В экспедиции по Якутии (и Бурятии — есть снимки художника и оттуда) Попова отправлял этнографический отдел Музея Александра III (сегодня — Российский этнографический музей), а также музей Кунсткамера. Во время поездок он снимал местные пейзажи, бытовые практики и местных жителей в национальных костюмах; зарисовал утварь; собирал в коллекцию серебро, меха, посуду, игрушки, предметы шаманского костюма. Занимался археологическими исследованиями (по некоторым данным, в том числе раскопками древних могил), выкупал или выменивал у местных жителей предметы быта.
Тогда же с помощью московской полиграфической фирмы «Шерер, Набгольц и Ко» он напечатал партию открыток со своими фотографиями видов Якутии, которые в будущем оказались в западных архивах.
Газета «Якутская окраина» указывала, что этнографические вылазки Попову заказывали и «заграничные музеи». Якутский писатель и драматург Суорун Омоллоон, знавший художника лично, в своих воспоминаниях о нем приводит такую деталь: в 1914 году Попов выслал в Германию пять ящиков якутских экспонатов (1226 штук), которые в итоге попали в этнографические музеи Берлина, Гамбурга, Лейпцига, Франкфурта-на-Майне.
Сложно сказать, как и когда именно в 1914 году Попов отправил предметы прикладного якутского искусства на Запад — и повлияло ли на это событие начало Первой мировой войны. Некоторые биографы художника настаивают сегодня на том, что он был «чужд политике», хотя революция и Гражданская война «прошли по его семье катком». Читателю в 2025 году эта история наверняка может показаться подозрительной и далеко не этичной — особенно на фоне споров о возвращении колониальных коллекций из европейских музеев на родину. Однако многие спикеры из Якутии, как раз наоборот, гордятся тем, что местное искусство просочилось и в европейские коллекции. «Слава Богу, благодаря дальновидности Ивана Васильевича эти реликвии культуры и искусства якутского народа хранятся в фондах европейских стран», — писал Омоллоон. «В десяти музеях в хорошей сохранности находятся прекрасные якутские коллекции», — замечает якутская ученая Ася Габышева.
Экспедициям Попова посвящен недавний художественный фильм якутской режиссерки Любови Борисовой «Не хороните меня без Ивана». Эта нежная картина, явно снятая с любовью к Якутии, редкий пример местного кино, снятого не в мрачных тонах (часто якутский кинематограф сосредоточен на довольно пугающих хоррорах или социальных драмах).
Согласно сюжету, накануне отправки в очередную экспедицию Попов (его играет литовский актер Дариус Гумаускас) спасает местного крестьянина Степана от того, чтобы быть похороненным заживо. Дело в том, что Степан впадает в летаргический сон каждый раз, когда видит что-то красивое — закат в летней тундре, красивую девушку в национальном костюме или репродукцию «Мадонны Литты» да Винчи, которую создал Попов. И только ученый этнограф может отыскать его пульс, в то время как односельчане признают Степана мертвым и стремятся похоронить. Боясь этого, Степан напрашивается с Поповым в экспедицию — и вместе на телеге они объезжают соседние селения.
Степан Бересеков, которого в фильме сыграл непрофессиональный актер Александр Чичахов, реально существовал — Попов действительно был с ним знаком и не раз снимал его. Известна, например, серия снимков «Косарь» и «Косарь во время отдыха», на которых Бересеков в национальном костюме размахивает серпом (фильм воспроизводит этот момент, как и многие другие известные работы Попова; например, фотографию «Женщина сбивает масло»).
Суорун Омоллоон пишет, что в 1914 году Попов перестал заниматься фотографией. Совпадает эта дата и с концом его этнографических экспедиций. По некоторым данным, после начала Первой мировой он продолжал служить в Таттинской Николаевской церкви, которую расписывал, но деталей об этом нет. Прекратил свои фотоэксперименты в это время и его западный коллега Прокудин-Горский — считается, что он пытался снять хронику боевых действий, но документальных подтверждений этому не существует.
А дальше в судьбе первого якутского художника только разрозненные бессвязные фрагменты. Во время Гражданской войны умер его младший брат Николай, член революционного комитета. Жену Николая, как сказано в нескольких источниках, белые «зверски убили» в 1922-м: «Язык не поворачивается описать, что претерпели эти женщины перед смертью. Потом обеих затолкали в прорубь. Весной тела всплыли. И провожал их в последний путь именно Иван Васильевич», — говорит одна из консультантов фильма «Не хороните меня без Ивана», сотрудница Литературного музея Ефросиния Ноговицына.
Во время Второй мировой Попов, как пишет Омоллоон, служил метеорологом. Умер в 1945 году в возрасте 71 года — якутский писатель указывает, что причиной его гибели стало переутомление и недоедание. С учетом того, что в те годы, помимо очевидных экономических последствий войны, жители региона столкнулись еще и с засухой, теория выглядит как минимум правдоподобной.
В мае 2024 года исполнилось 150 лет со дня рождения Ивана Попова — в Художественном музее Республики Саха в Якутске к дате открыли выставку. На вернисаже официальные лица называли Попова не иначе как «глыбой» и «Якутским Леонардо».
Мир в огне — но помимо плохих новостей, у нас есть и хорошие. Например, про новые книги, фильмы и музыку. Редакторы «Медузы» Софья Воробьева и Антон Хитров каждый день рассказывают о самых интересных культурных событиях в телеграм-канале «Плот». Подписывайтесь!
Софья Воробьева
Фотографии: Иван Попов / Library of Congress